Эффективность личного фонда как инструмента защиты активов близка к идеальной

Несмотря на то что закон о наследственных фондах по управлению имуществом был принят еще в 2018 году, граждане России долгое время не имели права создавать подобные структуры при жизни. Впрочем, в июне Госдума в первом чтении одобрила законопроект, который предлагает ввести в Гражданский кодекс понятие личного фонда. По мнению советника, директора департамента корпоративного права компании РКТ Елены Кравцовой, его эффективность как инструмента защиты активов близка к идеальной, но кредиторам следует быть начеку: потенциальные должники могут использовать этот способ недобросовестно.

Неожиданный подарок

Угроза банкротства бизнеса в последние годы становится для предпринимателей все более серьезной. Причин тому множество: остались в прошлом примитивные схемы вывода активов, успешно спасавшие их от кредиторов еще каких-то десять лет назад. Субсидиарная ответственность, которую поначалу воспринимали как некую абстракцию, сегодня превратилась в неизбежный grand finale любой серьезной процедуры банкротства. Кредиторы отработали методы розыска активов за рубежом. Судебная практика усердно закручивает гайки, не позволяя уйти от ответственности ни косвенным бенефициарам, участие которых в бизнесе не прослеживается по документам, ни даже их наследникам (известный пример — решение Верховного суда РФ по делу «Амурского продукта»). Единственное жилье должника, чей иммунитет от взыскания еще недавно казался незыблемым, в свете свежей позиции Конституционного суда (постановление от 26 апреля №15-П) также может быть утрачено в результате банкротства.

В таких условиях одной из причин, по которой у владельца любого бизнеса болит голова, становится защита его имущества от возможных последствий корпоративного или личного банкротства. Создать «кубышку», до которой в случае краха бизнеса не доберутся кредиторы, он стремится максимально надежным способом — чтобы эту нерушимую скалу не могли пошатнуть сколь угодно радикальные сдвиги в практике.

И, что довольно неожиданно на фоне общей направленности практики, именно такой надежный способ предпринимателям недавно «подарило» Федеральное собрание. Законопроект под номером 1172284–7 о внесении изменений в Гражданский кодекс был принят Госдумой 9 июня и уже получил одобрение профильного и правового комитетов Совета федерации (что с высокой вероятностью гарантирует принятие закона, который в таком случае вступит в силу с 1 марта следующего года). Документ вводит в российское законодательство понятие личных фондов.

Судя по всему, этот новый многообещающий институт будет в высшей степени интересен любому крупному и даже среднему собственнику, даже несмотря на то что для эффективного применения он потребует значительных организационных усилий и без преувеличения мастерского составления документов. А вот потенциальные кредиторы бизнеса, прежде всего банки, насторожатся: теперь их перспективы дотянуться до активов должника и погасить свои требования ощутимо сужаются.

Применение на деле

Законопроект расширяет существующий с 2018 года институт наследственных фондов, позволяя передать имущество минимальной стоимостью 100 млн руб. (определенной по результатам оценки) в управление фонду уже при жизни его учредителя, а не только по завещанию. Наследственные фонды теперь становятся разновидностью личных.

Первое, что заслуживает внимания,— то, насколько широкие возможности по структурированию и управлению фондами открывает документ. К примеру, учредитель самостоятельно устанавливает правила управления фондом, формирует его руководящие органы, определяет выгодоприобретателей или порядок их выбора, более того, он и сам может стать таковым. Личный фонд может вести предпринимательскую деятельность и создавать дочерние общества, а условия его управления учредитель вправе изменить в любой момент.

Очевидно, что такая структура,— прекрасный способ обособить свое имущество, как персональное, так и коммерческое. А сопутствующая свобода действий, с которой основатель может управлять им и определять порядок использования получаемых доходов, даже выше аналогичных опций акционера или участника в хозяйственном обществе.

Казалось бы, если связь учредителя с фондом столь тесна, логичным шагом со стороны законодателя было бы предусмотреть защиту от злоупотреблений, чтобы этот механизм не служил способом спрятать имущество от кредиторов. Однако документ ограничивает возможность привлечь фонд к субсидиарной ответственности по долгам основателя сроком на три года с момента его создания (в исключительных случаях этот срок может быть увеличен до пяти лет). После этого, как бы ни менялись условия его управления и состав выгодоприобретателей, переданные фонду активы надежно защищены от взыскания. И если состоятельный гражданин намерен использовать фонд именно в качестве страховки от будущих неприятностей в бизнесе, а не инструмента для решения сиюминутных задач по выводу собственности, этот срок не станет большой проблемой. Главное — заблаговременно заняться вопросом «наполнения» фонда, ведь споры по взысканию долгов, по итогу которых кредиторы получают возможность искать и отвоевывать активы, часто занимают сопоставимое время.

Не отвечает фонд и по долгам выгодоприобретателей. Кредиторы в рамках процедур банкротства, привлечения к субсидиарной ответственности или взыскания убытков могут претендовать лишь на доходы, которые поступают от личного фонда самому учредителю или иным выгодоприобретателям. При этом учредитель, как отмечалось выше, способен в любой момент перенаправить эти денежные потоки другим лицам. И все, что останется кредиторам,— надеяться на формирование судебной практики, которая расценит подобные действия как злоупотребление правом.

Конфиденциальность условий управления — еще одна особенность личных фондов, превращающая их в идеальное средство для защиты активов. Правило о конфиденциальности сформулировано в законопроекте без всяких исключений, и получить секретные сведения окажется трудной задачей не только для сторонних кредиторов, но и для финансового управляющего самого должника (если учредителя признают банкротом).

Есть риск, что наличие у бенефициара должника личного фонда может стать инструментом для преимущественного удовлетворения требований одних кредиторов в ущерб другим — как до, так и во время банкротства. То есть окажется именно тем злоупотреблением, с которым так активно борется вся банкротная практика. Ведь учредитель не теряет права изменить порядок управления фондом таким образом, чтобы выгодоприобретателем стало связанное с дружественным кредитором лицо, а у остальных кредиторов не будет ни законных средств оспорить подобные решения, ни шанса оперативно о них узнать.

Ответственный подход

Рекомендация напрашивается сама собой: всем собственникам активов, которые занимаются бизнесом, стоит самым серьезным образом рассмотреть вопрос о переводе части состояния в личные фонды. В том виде, в каком данный институт описан в законопроекте, он предоставляет беспрецедентные для российского права гарантии защиты имущества.

Конечно, грядущее правоприменение по сложившейся традиции внесет свои коррективы и практика может ограничить использование новой конструкции в явно незаконных целях. Но даже в этом случае личный фонд сохранит значительные преимущества перед альтернативными способами обособления активов, например переоформления их на офшорные компании или номинальных владельцев.

Несмотря на гибкость закона, собственник должен ответственно отнестись к формированию устава и условий управления фондом. При помощи этих документов закон позволяет изменить практически любое правило его работы: от распределения доходов и имущества до порядка ликвидации. И поскольку фонд создается на длительный срок, эти вопросы нужно сформулировать с учетом всех будущих вариантов развития событий. А юридическим компаниям полезно уже сегодня начать готовиться к предоставлению соответствующих услуг, ведь от грамотного правового подхода зависит то, насколько действенным окажется обсуждаемый инструмент.

С другой стороны, реальным и потенциальным кредиторам следует обращать особое внимание на контрагентов, формирующих личные фонды, и четко осознавать возможные риски применения подобных схем. Вероятно, через несколько лет, когда первые личные фонды отметят свой трехлетний юбилей, дающий им иммунитет от ответственности, нас ждет немало интересных споров о пределах законного и добросовестного применения этого механизма. Но такой сценарий стоит держать в уме уже сейчас: помнить о нем при выдаче кредитов или подписании долгосрочных договоров и разрабатывать средства, позволяющие минимизировать риск сокрытия активов от взыскания.

Газета «Коммерсантъ» Приложение «Юридический бизнес» №111 30.06.2021